В принципе, мораль всех басен, сказок и рассказов принято выявлять в конце. Но, будучи человеком слишком любящим дождь, чтобы думать о принятых кем-то-там правилах, пишу мораль сейчас. Разговоры в постели не приводят ни к чему.

Он лежит на двух кусках подушек и стоически выдерживает пристальный взгляд шершаво-белого потолка. Я курю, прислонившись спиной к холодной стене.

-О чём ты думаешь?

-О пыльных ёжиках в норках, куда они стаскивают всю до последнего кленового листика осень.

-Серьёзно…

Звучит скорее как вопрос.

За окнами чернеет. Постепенно, чтобы никто не испугался. Смятые синие цветы на смятой простыне, зевая, смыкают лепестки и засыпают.

-Ты всё ещё думаешь о ёжиках?

-Что ты, это же скучно. Теперь я думаю о птицах, чьи крылья с оттенком плесени бьют воздух до синяков каждую весну.

-Да…

Что это? Опять вопрос?

За окнами ссорятся фонари. Ругань их ярким светом заливает улицы и прогоняет с неба звёзды. Слышно как вопят коты, хотя, кто докажет, что они там действительно есть?..

-Так что там с птицами?

-О, я уже давно думаю о другом.

-И о чём же?

-О прозрачных маленьких рыбках, живущих в наших слезах.

-Вот как…

Ну а это что?

На улице дробный топот чьих-то шагов выбивает какую-то полунезнакомую мелодию. Цветущая сирень вонзает зубы в воздух и плывёт, несомая его потоком.

-Как поживают рыбки?

-Захлебнулись, я полагаю. Хотя я давно уже о них забыла.

-О чём же ты думаешь сейчас?

-О тебе.

-И что же ты обо мне думаешь?

-Я знаю, тебе трудно в это поверить. Правда настолько очевидна, что ты просто привык закрывать на неё глаза. Но тебя не существует.

И он поднял на меня несуществующие глаза, поднял и осознал, что всю жизнь (которой, если разобраться, по сути и не было вовсе) он не существовал ни тени мгновения. Понял и исчез.

-А самое интересное, - продолжила, затягиваясь сигаретой я, - что и меня как таковой нет.

Сказала и растворилась в блаженном нигде.